....

Звонок на перемену всегда тихий – как правило, мелодичный колокольчик или погремушка. Такой же спокойный и размеренный – голос педагога, потому что реакция на резкие раздражители может быть самой неожиданной: кто-то из учеников может уйти в эпи-приступ, другой, желая «сбежать» с урока, и вовсе засыпает.

На каждом уроке есть свой ритуал, который педагоги регулярно повторяют: например, в начале дня зажигают свечку, обсуждают, кто сегодня пришел на занятия, какой сейчас период дня и что за окном – время года, погода и так далее.

«Обычно наш урок – не самое эффектное зрелище, важное там кроется в деталях. Главное, что делает педагог – это постоянное наблюдение. Например, мы смотрим за тем, какой выбор делает ученик.

Вот Лере предлагают в начале занятия две свечки. Мы зажигаем ту, на которую она посмотрит. Чем чаще такое действие повторяется, тем более мы можем быть уверены, что оно осознанное, что это может быть каналом коммуникации.

Смысл такого обучения в том, чтобы ребенок понял: я могу что-то сделать, чтобы что-то изменить», – объясняет Щербакова.

Они не инопланетяне

Лера – единственна девочка в классе. На занятия ее, как и других учеников, сопровождают няни хосписа

Педагоги «Дома с маяком», которые наблюдают за отношениями ребят в классе, говорят, что, несмотря на серьезные проблемы со здоровьем, это все-таки подростки, со всеми вытекающими последствиями. Например, юноши интересуются единственной девушкой – Лерой, она, в свою очередь, чувствует себя в центре внимания. Знает, что у нее в каких-то ситуациях есть приоритет. Например, учитель может сказать ребятам: «Давайте уступим Лере, она же девушка», заодно закрепляя важное знание о том, что остальные ребята – мальчики.  

«Это и есть та самая нормализация, о которой обычно говорят специалисты, – объясняет Светлана Щербакова. – Дети, не важно, здоровые или особые, развиваются по одним законам. И если какой-то компонент западает, то это не делает их в целом инопланетянами.

Там, где они могут, наши дети идут по тем же этапам, что и их ровесники, поэтому парней также могут интересовать девушки, раз уж так природой устроено. Собственно на это мы и опираемся: создаем среду, и она дает возможность развиваться, помогает вытягивать из ребят то, что и так в них заложено».

Инклюзия глазами учителя: кошмар или добрый микромир

ЧИТАТЬ ЕЩЕ

Среда здесь – ключевое. Для этого и нужна школа: потому что невозможно объяснять им что-то про времена года и различие между мальчиками и девочками, пока они лежат дома в своей постели и не видят ни смены сезонов за окном, ни друг друга.

Родителей сознательно не зовут сопровождать своих детей на уроках, для этого в «Доме с маяком» есть няни и тьюторы. Ведь школа – это про самостоятельность абсолютно для всех детей, независимо от их состояния здоровья. Поход в школу – это отрыв от семьи и поиски знаний у совершенно нового человека, учителя.

Класс для «необучаемых» в школе для одаренных

На уроках только дети и педагог, которому помогают тьюторы и няни хосписа. Родители могут узнать об успехах детей уже после занятий.

Школа в хосписе «Дом с маяком», безусловно, некий оазис. Здесь все заточены под общение с особыми детьми, нет косых взглядов и непонимания. Реализовать такой же подход в обычной массовой школе пока еще достаточно сложно. Но можно.

Кроме «Дома с маяком» Светлана Щербакова преподает еще в классе, сформированном из воспитанников Свято-Софийского социального дома, Домика, как его все называют. Обучение продолжается уже шесть лет, последние три года – на базе московской школы 1514, которая занимает высокие места в столичных образовательных рейтингах и имеет негласную репутацию гимназии для одаренных детей.

По сравнению с другими учениками школы дети из Домика, безусловно, имеют некоторые привилегии. Например, им не надо торопиться к первому звонку в 8:30, расписание составлено так, чтобы ребята не утомлялись и могли учиться, когда они наиболее активны – ближе к обеду.

В их расписании – также, как в «Доме с маяком», закрепленном на сером фетре, есть такие предметы, как «Хозяйство» и «Физкультура», «Окружающий мир». Еще ребята учатся альтернативной коммуникации и простым бытовым навыкам – например, печь пироги. Часто ездят на экскурсии, только цель у таких поездок совсем другая: не только увидеть картины в музее, но и сделать как можно больше обыкновенных дел самостоятельно – спуститься в метро, самому купить билет.  

Инклюзия подразумевает тесные контакты особых и здоровых школьников. Но Светлана Щербакова говорит, что в случае с ее классом необходимости в регулярном присутствии учеников из Домика на общешкольных мероприятиях нет. Детям трудно находиться в толпе, многое из того, что происходит на утренниках и линейках, они просто не понимают. А вот на переменах, в классах ребята пересекаются.

«Меня недавно вызывали на общешкольный консилиум, там обсуждали ученика, в адрес которого прозвучала фраза по необучаемость. И тут директор говорит: «А кто у нас тут из 8-го «У»? Расскажите нам, пожалуйста, про необучаемых детей, разве такие бывают?», – рассказывает Светлана Щербакова.

Тоня больше не кричит

«Для улучшения качества жизни, человек должен ориентироваться в происходящем», – считает Светлана Щербакова

Как учатся «необучаемые» дети, более-менее понятно. Но для чего это делать, если такого результата, который мы привыкли видеть в школе, не будет?

Светлана Щербакова говорит, что у ее учеников все-таки есть видимые результаты – просто ожидать их приходится дольше.

Например, в классе, который сформирован из подопечных Свято-Софийского социального дома, есть Тоня, девушка с тяжелыми множественными нарушениями развития, которую до этого единогласно признавали необучаемой.

У Тони была привычка, которая доставляла массу неудобств: если происходило то, что девушке не нравилось, она начинала громко кричать. Понять, чего же требует Тоня, было очень трудно. Так что главной образовательной задачей для Тони стало умение распознать свои желания и сообщить о них.

Важна не просто тусовка

У всех детей с тяжелыми нарушениями есть свои интересы. Кто-то любит музыкальные инструменты, кого-то интересуют игрушки, другие, как, например, Лера, живо и с интересом общаются с окружающими. Все это можно использовать в при обучении

На это ушло несколько лет. Зато теперь с помощью коммуникативных карточек Тоня может попросить пить, сменить памперс, поудобнее устроиться в коляске. Она не кричит, потому что видит, что может самостоятельно повлиять на ситуацию.

О том, что для детей с тяжелыми нарушениями важно именно обучение, а не просто тусовки и социализация в различных группах, говорит Екатерина, мама Леры, которая учится в школе при «Доме с маяком»:

«Лера очень социализирована, но при этом она совершенно не умеет учиться. Ей трудно сосредоточиться на одном деле, довести его до конца. Дома мы занимаемся с ней глобальным чтением, карточками PECS. Но это непросто: если Лера хочет, она будет напрягаться, а нет – так и нет, ничего не поделаешь. Все-таки родитель – это не учитель, мы не можем ее заставлять. А в школе все однозначно: есть задание, и хочешь ты или не хочешь, а его нужно выполнить».

Екатерина поясняет, что для нее главной образовательной задачей для дочери стало научить Леру учиться. Это важный навык: если Лера его освоит, то сможет в будущем освоить айтрекер и другие средствам альтернативной коммуникации. Основной принцип она уже поняла, но именно из-за того, что девушка не может сосредоточено работать над результатом, эта работа застопорилась.

Поздний старт, но надежда есть

Рома только недавно начал обучение в школе, об успехах говорить рано, но педагоги настроены оптимистично

О результатах Ромы, который учится с Лерой в одном классе, говорить пока рано – с начала сентября прошло не так много времени, но его опекун Диана, которая весной забрала Рому из интерната, настроена оптимистично.

«Он учится узнавать цвета, ориентироваться в своем теле – где правая рука, где левая, где живот и голова». В случае с Ромой это значительные результаты, тем более что о его предыдущем опыте известно не многое. Рома вместе с братом были домашними детьми. После смерти мамы ребята попали в интернат, где брат вскоре умер, а Рома оказался в семье Дианы, когда сотрудники хосписа спешно забирали тяжелых ребят из учреждений, чтобы снизить риск заражения коронавирусом.

Звонок на перемену всегда тихий – как правило, мелодичный колокольчик или погремушка. Такой же спокойный и размеренный – голос педагога, потому что реакция на резкие раздражители может быть самой неожиданной: кто-то из учеников может уйти в эпи-приступ, другой, желая «сбежать» с урока, и вовсе засыпает.

На каждом уроке есть свой ритуал, который педагоги регулярно повторяют: например, в начале дня зажигают свечку, обсуждают, кто сегодня пришел на занятия, какой сейчас период дня и что за окном – время года, погода и так далее.

«Обычно наш урок – не самое эффектное зрелище, важное там кроется в деталях. Главное, что делает педагог – это постоянное наблюдение. Например, мы смотрим за тем, какой выбор делает ученик.

Вот Лере предлагают в начале занятия две свечки. Мы зажигаем ту, на которую она посмотрит. Чем чаще такое действие повторяется, тем более мы можем быть уверены, что оно осознанное, что это может быть каналом коммуникации.

Смысл такого обучения в том, чтобы ребенок понял: я могу что-то сделать, чтобы что-то изменить», – объясняет Щербакова.

Они не инопланетяне

Лера – единственна девочка в классе. На занятия ее, как и других учеников, сопровождают няни хосписа

Педагоги «Дома с маяком», которые наблюдают за отношениями ребят в классе, говорят, что, несмотря на серьезные проблемы со здоровьем, это все-таки подростки, со всеми вытекающими последствиями. Например, юноши интересуются единственной девушкой – Лерой, она, в свою очередь, чувствует себя в центре внимания. Знает, что у нее в каких-то ситуациях есть приоритет. Например, учитель может сказать ребятам: «Давайте уступим Лере, она же девушка», заодно закрепляя важное знание о том, что остальные ребята – мальчики.  

«Это и есть та самая нормализация, о которой обычно говорят специалисты, – объясняет Светлана Щербакова. – Дети, не важно, здоровые или особые, развиваются по одним законам. И если какой-то компонент западает, то это не делает их в целом инопланетянами.

Там, где они могут, наши дети идут по тем же этапам, что и их ровесники, поэтому парней также могут интересовать девушки, раз уж так природой устроено. Собственно на это мы и опираемся: создаем среду, и она дает возможность развиваться, помогает вытягивать из ребят то, что и так в них заложено».

Инклюзия глазами учителя: кошмар или добрый микромир

ЧИТАТЬ ЕЩЕ

Среда здесь – ключевое. Для этого и нужна школа: потому что невозможно объяснять им что-то про времена года и различие между мальчиками и девочками, пока они лежат дома в своей постели и не видят ни смены сезонов за окном, ни друг друга.

Родителей сознательно не зовут сопровождать своих детей на уроках, для этого в «Доме с маяком» есть няни и тьюторы. Ведь школа – это про самостоятельность абсолютно для всех детей, независимо от их состояния здоровья. Поход в школу – это отрыв от семьи и поиски знаний у совершенно нового человека, учителя.

Класс для «необучаемых» в школе для одаренных

На уроках только дети и педагог, которому помогают тьюторы и няни хосписа. Родители могут узнать об успехах детей уже после занятий.

Школа в хосписе «Дом с маяком», безусловно, некий оазис. Здесь все заточены под общение с особыми детьми, нет косых взглядов и непонимания. Реализовать такой же подход в обычной массовой школе пока еще достаточно сложно. Но можно.

Кроме «Дома с маяком» Светлана Щербакова преподает еще в классе, сформированном из воспитанников Свято-Софийского социального дома, Домика, как его все называют. Обучение продолжается уже шесть лет, последние три года – на базе московской школы 1514, которая занимает высокие места в столичных образовательных рейтингах и имеет негласную репутацию гимназии для одаренных детей.

По сравнению с другими учениками школы дети из Домика, безусловно, имеют некоторые привилегии. Например, им не надо торопиться к первому звонку в 8:30, расписание составлено так, чтобы ребята не утомлялись и могли учиться, когда они наиболее активны – ближе к обеду.

В их расписании – также, как в «Доме с маяком», закрепленном на сером фетре, есть такие предметы, как «Хозяйство» и «Физкультура», «Окружающий мир». Еще ребята учатся альтернативной коммуникации и простым бытовым навыкам – например, печь пироги. Часто ездят на экскурсии, только цель у таких поездок совсем другая: не только увидеть картины в музее, но и сделать как можно больше обыкновенных дел самостоятельно – спуститься в метро, самому купить билет.  

6 злых вопросов про инклюзию в школе

ЧИТАТЬ ЕЩЕ

Инклюзия подразумевает тесные контакты особых и здоровых школьников. Но Светлана Щербакова говорит, что в случае с ее классом необходимости в регулярном присутствии учеников из Домика на общешкольных мероприятиях нет. Детям трудно находиться в толпе, многое из того, что происходит на утренниках и линейках, они просто не понимают. А вот на переменах, в классах ребята пересекаются.

«Меня недавно вызывали на общешкольный консилиум, там обсуждали ученика, в адрес которого прозвучала фраза по необучаемость. И тут директор говорит: «А кто у нас тут из 8-го «У»? Расскажите нам, пожалуйста, про необучаемых детей, разве такие бывают?», – рассказывает Светлана Щербакова.

Тоня больше не кричит

«Для улучшения качества жизни, человек должен ориентироваться в происходящем», – считает Светлана Щербакова

Как учатся «необучаемые» дети, более-менее понятно. Но для чего это делать, если такого результата, который мы привыкли видеть в школе, не будет?

Светлана Щербакова говорит, что у ее учеников все-таки есть видимые результаты – просто ожидать их приходится дольше.

Например, в классе, который сформирован из подопечных Свято-Софийского социального дома, есть Тоня, девушка с тяжелыми множественными нарушениями развития, которую до этого единогласно признавали необучаемой.

У Тони была привычка, которая доставляла массу неудобств: если происходило то, что девушке не нравилось, она начинала громко кричать. Понять, чего же требует Тоня, было очень трудно. Так что главной образовательной задачей для Тони стало умение распознать свои желания и сообщить о них.

Важна не просто тусовка

У всех детей с тяжелыми нарушениями есть свои интересы. Кто-то любит музыкальные инструменты, кого-то интересуют игрушки, другие, как, например, Лера, живо и с интересом общаются с окружающими. Все это можно использовать в при обучении

На это ушло несколько лет. Зато теперь с помощью коммуникативных карточек Тоня может попросить пить, сменить памперс, поудобнее устроиться в коляске. Она не кричит, потому что видит, что может самостоятельно повлиять на ситуацию.

О том, что для детей с тяжелыми нарушениями важно именно обучение, а не просто тусовки и социализация в различных группах, говорит Екатерина, мама Леры, которая учится в школе при «Доме с маяком»:

«Лера очень социализирована, но при этом она совершенно не умеет учиться. Ей трудно сосредоточиться на одном деле, довести его до конца. Дома мы занимаемся с ней глобальным чтением, карточками PECS. Но это непросто: если Лера хочет, она будет напрягаться, а нет – так и нет, ничего не поделаешь. Все-таки родитель – это не учитель, мы не можем ее заставлять. А в школе все однозначно: есть задание, и хочешь ты или не хочешь, а его нужно выполнить».

Екатерина поясняет, что для нее главной образовательной задачей для дочери стало научить Леру учиться. Это важный навык: если Лера его освоит, то сможет в будущем освоить айтрекер и другие средствам альтернативной коммуникации. Основной принцип она уже поняла, но именно из-за того, что девушка не может сосредоточено работать над результатом, эта работа застопорилась.

Поздний старт, но надежда есть

Рома только недавно начал обучение в школе, об успехах говорить рано, но педагоги настроены оптимистично

О результатах Ромы, который учится с Лерой в одном классе, говорить пока рано – с начала сентября прошло не так много времени, но его опекун Диана, которая весной забрала Рому из интерната, настроена оптимистично.

«Он учится узнавать цвета, ориентироваться в своем теле – где правая рука, где левая, где живот и голова». В случае с Ромой это значительные результаты, тем более что о его предыдущем опыте известно не многое. Рома вместе с братом были домашними детьми. После смерти мамы ребята попали в интернат, где брат вскоре умер, а Рома оказался в семье Дианы, когда сотрудники хосписа спешно забирали тяжелых ребят из учреждений, чтобы снизить риск заражения коронавирусом.....