...

человек исчезал, не мог проследить никто. В части извещений фигурировали переводы в несуществующие клиники и дома престарелых, например, в польский город Холм.

Начиная с весны 1941 до 1942 года, в центрах эвтаназии были убиты также около 20 тысяч нетрудоспособных пленных – узников концлагерей. Собственных мощностей на убийство такого количества человек у концлагерей в тот момент еще не хватало.

Реакция общества

Кардинал фон Гален был популярным епископом. Фото: paulusdom.de

Поскольку программа «Aktion T4» была строго засекречена, долгое время она не вызывала открытых протестов.

Однако к 1941 году переводы и исчезновения пациентов психиатрических клиник приняли такой масштаб, что даже рядовой персонал начал подозревать неладное. Некоторые медсестры уговаривали родственников забрать пациентов из клиники. Родственники, которым приходили свидетельства о смерти близких от болезней, которыми те совсем не болели, забили тревогу.

Вот одно из писем в клинику мамы, получившей извещение о том, что её дочь переведена на лечение в другое место, точные координаты которого клиника не может сообщить:

«Вы сказали мне, что Вы не знаете, куда забрали моего ребенка…Я думала, что в больнице о ней позаботятся лучше всего. Поначалу, когда мой ребенок был в первый раз принят, я очень беспокоилась, так как многие люди забивали мне голову ужасными рассказами. Но после того, как я много раз посетила мое дорогое дитя Элизабет, я подумала, что все мои страхи напрасны, что это не то, о чем говорили люди. До настоящего времени я верила, что с Вами моя дочь в надежных руках.

Я хочу вернуть мою дочь назад в Вашу больницу…».

Письмо матери осталось без ответа.

3 августа 1941 года с проповедью против эвтаназии обратился к своей пастве мюнстерский католический епископ Клеменс Август (фон Гален).  Епископ впервые раскрыл пастве масштабы происходящего.

«Вот уже несколько месяцев мы получаем сведения, что из психиатрических больниц и домов призрения по приказу из Берлина в принудительном порядке увозят душевнобольных пациентов, которые болеют уже долгое время и, возможно, представляются неизлечимыми, – сказал он. – Как правило, вскоре после этого родственники получают извещение, что больной скончался, тело кремировано, и они могут забрать пепел.

В обществе царит практически полная уверенность, что эти многочисленные случаи внезапной смерти душевнобольных происходят не сами по себе, а в результате умышленного убийства.

Мне стало достоверно известно, что в больницах и домах призрения провинции Вестфалия тоже составлены списки пациентов, которых следует причислить к так называемым непродуктивным соотечественникам, увезти и вскоре после этого лишить жизни. Из лечебницы Мариенталь в Мюнстере на этой неделе уже ушел первый транспорт!»

Епископ также сообщил прихожанам, что направил письма с информацией о происходящем в прокуратуру, полицию и управление провинции Вестфалия.

«Если однажды будет признано, – говорил епископ, – что у человека есть право убивать «непродуктивных» ближних, — даже если сейчас это относится только к бедным, беззащитным душевнобольным, — то это будет принципиальным согласием на смерть всех «непродуктивных» людей, неизлечимых больных, неспособных трудиться калек, инвалидов труда и войны, на смерть нас всех, когда мы станем старыми и немощными, а потому непродуктивными. Тогда никто из нас не сможет чувствовать себя в безопасности...