....

Княгиня Надежда Васильевна Барятинская в русском платье, статс-дама двора Императора Александра III. Крымская землевладелица, хозяйка имения «Сельбиляр» в Ялте. Фото с сайта vestnikk.ru

Государство, появившееся в 1917 году и позже получившее название Союз Советских Социалистических Республик, было настроено ко всем своим гражданам относиться с точки зрения классовой принадлежности. Если ты инвалид и дворянский кровей — ступай под пулю. Если ты принадлежишь к бедноте — пока поживи.

В декабре 1920 года в Ялте была расстреляна вместе с беременной дочерью княгиня Надежда Васильевна Барятинская. Ей было 75 лет, она многие годы передвигалась на инвалидном кресле. Чтобы доставить женщину к месту казни, его привязали к грузовику и вместе с пассажиркой несколько километров тащили.

Надежда Васильевна всю жизнь занималась благотворительностью, на собственные средства поддерживала дома трудолюбия, школы для девочек, первую в России лечебницу для больных туберкулезом. Расстреляли ее только за происхождение.

При этом в том же году вовсю работал Народный комиссариат социального обеспечения, который пытался решать проблемы инвалидов в том числе.

Этот наркомат был создан практически сразу же после октябрьского переворота и сначала носил название «Народный комиссариат государственного призрения». Однако большевики решили, что слово «призрение» не отражает задач нового социального обеспечения, откатывает его назад, намекая на пережитки прошлого: благотворительность, милосердие, милостыню.

В первую очередь — инвалиды-красноармейцы

Медицинская сестра пишет письмо под диктовку раненого красноармейца. Декабрь 1919 г. Петроград. Фото В. К. Булла

Как решались проблемы инвалидов после революции?

У инвалидов появилась пенсия, правда, о ее размере судить трудно. Это стало возможным благодаря вводу социального страхования, которое стало основой для социальной политики зарождавшегося государства.

На особом счету после окончания Гражданской войны были красноармейцы, получившие инвалидность. Им и их семьям было чуть проще выживать. Собственно, в начале 20-х годов среди пенсионеров-инвалидов их было большинство — 75%.

Уже тогда в новой республике появлялись дома инвалидов и другие специальные учреждения. По данным на 1920 год их было около 1800.

В 1921 году были созданы крестьянские комитеты взаимопомощи, помогавшие в том числе инвалидам. Позже их переименовывали в кассы взаимопомощи и видоизменяли не раз, но сути это не меняло: тут оказывалась помощь тем, кто получал увечье, болел, у кого не было возможности заработать себе на пропитание из-за инвалидности, насельникам домов инвалидов.

В 1923 году начали создаваться трудовые артели для «инвалидных масс», чтобы приспособить к делу всех, кто мог трудиться. Но по большей части, инвалиды жили так же трудно, беспокойно и голодно, как и вся страна.

Дело глухонемых

Памятник глухонемым на Мемориальном кладбище «Левашовская пустошь». Фото с сайта gulagmuseum.org

В начале 30-х годов многие инвалиды стали жертвами так называемых «чисток». Советское государство, избавляясь от деклассированных элементов — уголовников, проституток, нищих, среди которых было много увечных людей, — и ссылая их в Сибирь, заодно избавлялось и от некоторых ни в чем неповинных граждан.

В Сибири ничего не было приспособлено для жизни людей, поэтому инвалиды погибали первыми.

Не церемонились с ними и позже, в конце 30-х. В Санкт-Петербурге стоит памятник людям, расстрелянным в 1937 году по «Делу Ленинградского общества глухонемых», которых обвинили в создании «фашистско-террористической организации». Всего было арестовано 54 человека, 34 из них были расстреляны, 19 — отправлены в лагеря.

Это дело инициировал тогдашний начальник ленинградского управления НКВД Леонид Заковский. В 1938 году он был переведен в Москву. В то время в московских тюрьмах собралось очень много инвалидов. Заковский, как говорят, предложил поступить с ними по-простому: «В Ленинграде мы просто оформляли их на расстрел, и все. Что с ними в лагерях-то возиться?»

Послевоенные нищие

«Где ты был?..» Автор фото Игорь Гаврилов. Фото с сайта www.livemaster.ru

После Великой Отечественной войны армию инвалидов пополнили ветераны, вернувшиеся с фронта с увечьями и контузиями. Никто не знает точно, сколько их было. По официальным данным, около 2,5 млн человек. Но, скорее всего, — больше.

Потерявшие руки и ноги, не имеющие зачастую никакой поддержки, кроме небольшой пенсии, многие из них спивались и начинали нищенствовать. Советское государство, принимая меры по борьбе с попрошайками, многим из таких инвалидов предлагало переезжать в специальные дома инвалидов-ветеранов войны, открытые на Валааме, в Горицах. Мы подробно писали об этом в статье, посвященной инвалидам Валаама.

Постепенно нищие и инвалиды исчезли с улиц советских городов — кто-то отправился в интернат, кто-то — засел дома. Исчезли они и в том числе с молчаливого согласия общества.

Если сразу после войны люди возмущались тем, что доблестные солдаты страдают, побираясь и даже предлагали как-то помочь государству их обеспечить, то после пенсионной реформы 1956 года отношение к побирающимся инвалидам стало другим: у тебя есть пенсия, государство тебя обеспечивает — чего ж тебе еще надо? Если можешь трудиться — трудись!

Именно возможностью к труду оценивалось состояния инвалидов в Советском Союзе. Людей с ограниченными возможностями здоровья постоянно призывали «встать в строй», приводя в пример все того же Маресьева или тракториста Нилова, которые потеряв ногу и руку, придумал какие-то приспособления, чтобы работать дальше. Но проблема была в том, что обычным инвалидам не хватало ни протезов, ни колясок, ни других приспособлений, чтобы не то, что пополнить ряды трудящихся, но хотя бы просто приблизиться к нормальной жизни.

Артель инвалидов, 1943 г. Фото с сайта world-war.ru

После войны в артелях инвалидов работали в основном здоровые люди — только 25 % там было инвалидов. Остальные получали мизерные пенсии или пособия, селились в интернатах, когда за ними некому становилось ухаживать, превращались в невидимок для остального общества.

Диссидентствующие инвалиды

Инициативная группа по защите прав человека в СССР (Инициативная группа, ИГ), образованное в мае 1969 первое в СССР неофициальное объединение правозащитников, обнародовавшее общие заявления, но не имевшее четкой структуры и устава. Фото www.memo.ru

Положение детей-инвалидов, воспитывающихся в интернатах и получающих там лечение, в 50-60-х было лучше. Они получали образование, росли, впитывали советскую идеологию и верили, что в Советском Союзе все равны.

Однако оказываясь по достижении совершеннолетия вне стен интерната, понимали, насколько тяжела жизнь инвалидов. Многие такие выросшие дети стали участниками общественного движения, боровшегося за права инвалидов.

В 70-х годах в Советском Союзе появились диссидентствующие инвалиды. Это были Юрий Киселев, Валерий Фефелов и Файзулла Хусаинов. Инвалидность они получили после несчастного случая, каждый не понаслышке знал о трудностях людей с ограниченными возможностями. Валерий Фефелов даже написал книгу с говорящим названием «В СССР инвалидов нет!» — своего рода «Архипелаг ГУЛАГ» о злоключениях людей с инвалидностью в советских больницах и прочих присутственных местах.

В мае 1978 эта троица активистов создали Инициативную группу защиты прав инвалидов в СССР. Ее участники ставили перед собой задачи

— сбора и распространения информации о положении инвалидов в СССР,

— ходатайства о развитии соцопеспечения инвалидов и доступной среды (увеличение пенсий пропорционально росту цен, производство или закупка за границей различных механизмов, облегчающих жизнь инвалидов, проектирование специальных микрорайонов для инвалидов и их семей с учетом особых потребностей, улучшение положения в домах инвалидов — отделение молодежи от стариков и обеспечение молодых людей достойной работой; развитие отсутствовавшего в СССР инвалидного спорта и т. д.),

— налаживание контактов с международными инвалидными организациями.

Инициативная группа была сочтена антисоветской. КГБ начал преследование Фефелова, Киселева и Хусаинова.

Хорошее в жизни советских инвалидов тоже было. Например, был проведен «загорский эксперимент» — четверо слепоглухихих детей из загорского специального интерната получили высшее психолого-педагогическое образование и стали успешными людьми.

Инвалид — объект опеки

Валаамский дом инвалидов. Ветеран-инвалид. Фото tvc.ru

Социолог Елена Тарасенко, анализировавшая разные взгляды на инвалидность, описала тот, который с течением времени стал главным в СССР. Многие коллеги Тарасенко называют его медицинским. Его отличительные черты:

— к людям с ограниченными возможностями относятся как к объектам опеки, так как считается, что они сами не могут о себе позаботиться, они некомпетентны, возможно — опасны, не способны за себя отвечать, трудиться;

— для инвалидов выстраивается специальная инфраструктура — специальные учреждения: «свои» интернаты, «свои» особые медцентры, «свои» школы, «свои» службы занятости и «свои» производства;

— инвалидам положены льготы и пособия, но такие, которые позволяют им выживать, то есть поддерживать свою жизнь в физическом смысле;

— инвалидность измеряется способностью или неспособностью к труду, то есть тут снова появляется прагматический подход, обусловленный экономической выгодой государства.

Медицинский подход к людям с инвалидностью неминуемо приводит к тому, что они изолируются от общества. Если их и реабилитируют, то только для того, чтобы дать возможность трудиться среди таких же, как и они. То есть встречи человека с особенностями и обычного человека не происходит.

То, что в мы имеем сейчас в виде детских домов-интернатов для детей-инвалидов или психоневрологических интернатов для взрослых, — прямое наследство медицинского подхода.

Все не так, если в государстве придерживаются социального подхода к инвалидам. Они становятся субъектами жизни, а общество начинает само приспосабливаться к их особенностям и приспосабливать под них окружающую среду.

Сейчас в России идет процесс, который рано или поздно должен привести к тому, что мы станем воспринимать людей с ограниченными возможностями как равных себе во всем. И, наверное, даже не будем замечать, что кто-то прихрамывает из-за протеза, кто-то едет на коляске, кто-то разговаривает с помощью компьютера, а кто-то слишком простодушен для работы банковского служащего.

Когда-нибудь обязательно человек с инвалидностью сможет сам выбирать свою жизнь, рассчитывая на понимание общества, а не на уничтожающую опеку государства.